каждый поёт свою песню.
Когда хочется говорить до неприличия много всего, сказать по-настоящему хоть что нибудь годное просто не получается. По-хорошему, километры несвязных излияний спокойно укладываются в пару строф. А последняя неделя - в несколько коротких кадров.
Когда вспоминаешь, что такое - крутить педали велосипеда; по обе стороны от пустой трассы - поля и редкие лесополосы; воздух сухой и пыльный, ветер пахнет травами и нагретым асфальтом; можно вообще не смотреть на часы.
Когда шатаешься по заросшим терновником холмам, старательно обходя колючие до неприличия кусты и заросли травы по пояс, проваливаясь, оступаясь и спотыкаясь о незаметные в траве камни; когда добираешься всё-таки до вершины, и это почти эйфория до тех пор, пока не вспоминаешь, сколько придётся пройти-проехать, чтобы вернуться назад.
Когда трёхлетний племянник утаскивает у тебя наушники, долго и вдумчиво слушает AC/DC, Элвиса Пресли и Раммштайн, и на следующий день приходит с просьбой включить то же самое.
Когда пальцы снова болят от струн, и телефон отключён.
Когда вспоминаешь, что такое - крутить педали велосипеда; по обе стороны от пустой трассы - поля и редкие лесополосы; воздух сухой и пыльный, ветер пахнет травами и нагретым асфальтом; можно вообще не смотреть на часы.
Когда шатаешься по заросшим терновником холмам, старательно обходя колючие до неприличия кусты и заросли травы по пояс, проваливаясь, оступаясь и спотыкаясь о незаметные в траве камни; когда добираешься всё-таки до вершины, и это почти эйфория до тех пор, пока не вспоминаешь, сколько придётся пройти-проехать, чтобы вернуться назад.
Когда трёхлетний племянник утаскивает у тебя наушники, долго и вдумчиво слушает AC/DC, Элвиса Пресли и Раммштайн, и на следующий день приходит с просьбой включить то же самое.
Когда пальцы снова болят от струн, и телефон отключён.