Заприте ставни, закройте двери. К огню, к камину, под тёплый кров.
Пусть странным снам не пристало верить, коль годы - инеем на висках,
Но белым утром по тонкой грани меж зимних выстуженных костров
Идёт Январь, луноликий странник, идёт, и поступь его легка.
В его ладонях свернулось небо, стальное, стылое серебро.
Мираж манящий, чумная небыль, неслышно сердце сжимает страх,
Почти до слома - сорваться, взвиться вслед за метелью, под сень ветров,
К нему. Над домом кружатся птицы. Не тает лёд на его руках.
Проём оконный, тепло камина, на кухне ждёт недопитый чай,
Но сон за окнами - странный, длинный: Январь ступает по кромке льда.
Изящный, сильный, знакомый, чуждый - надменность, холодность и печаль -
Он плоть от плоти жестокой стужи, немого, стылого "навсегда".
Сорваться б вслед да на крыльях ветра, сорвать печати и тормоза,
Но кто пойдёт по тропе запретной - отныне не повернёт назад.
Стальные струны поют тревожно,
И так чарующе не-воз-мож-но:
Январь шагает по бездорожью и лёд дробится в его глазах.